Больше всего меня поразило количество подписей и скорость, с которой они собираются.
Нет, не так - неожиданное количество людей, для которых город, в котором они живут, дорог и ценен настолько, что они готовы действовать, даже не веря в успех. Отдельно и радостно удивляет количество подписавшихся молодых. "Что, надо протестнуть? Где подписывать?" - молодой парень тянется к листу. "Что там случилось-то? А, бизнес-центр будут строить?" - мужчина лет сорока, не слушая дальнейших объяснений, берет ручку. "Вы живете утопией. Вы что, хотите перевернуть экономику?" - молодой парень берет ручку и ставит фамилию и подпись. - "А телефон и адрес вы сами подпишите!" Еще один, пишет все, кроме телефона: "Можно, я не буду телефон указывать? - Хорошо, не указывайте. Уходит, через пять минут возвращается: "Дайте я подпишу все-таки телефон".
За полтора дня только по Винзаводу, где место сбора подписей весьма неочевидно и найти его непросто, и вход в галерею опознается по инсталляции зеленого мохнатого "запорожца" по кличке "фиторожец" - больше тысячи человек.
Сбор подписей под письмом Лужкову в защиту Хитровки, в защиту гибнущей старой Москвы будет идти еще неделю. Если кто-то хочет принять участие, пересекитесь со мной на этой неделе хоть бы в метро после работы - если удастся собрать еще, я подвезу листы в пункт сбора в следующее воскресенье.
Потом мы поехали смотреть две еще не виденные мной станции по Люблинской ветке - "Сретенский бульвар" и "Трубную". Трубная мне не понравилась, она какая-то предельно разностильная, как бутик незабвенных 90-х.
"Сретенский" в первый момент оттолкнул своей нарочитой техногенностью. А потом мы пошли смотреть коллажи в простенках, и образ сложился в целое. Фотографии города, образ города, скаладывающегося из домов, деревьев, решеток, птиц, неба - и горожан, прохожих (модных девушек, мрачных дядек и аккуратных старушек) и памятников. Уходящего города, деревьев, проступающих через тени скользнувших и ушедших по своим делам прохожих, сквозь монументы, отражающиеся в стеклах совсем других, чужих и чуждых домов, как памятник Грибоедову на фоне небоскреба Лукойла (и подпись сверху: "Карету мне, карету!").
Когда мы проиграем и этот город исчезнет, когда мы уйдем и некому будет нас вспомнить - если/когда... Наши тени, тени деревьев и тени домов, окон, решеток и портиков, девушек на каблуках и дядек в кепках - таких же людей, которых я во множестве видела сегодня на Винзаводе, птиц и собак - останутся в простенках между арками на станции метро "Сретенский бульвар". Похоже, с этой целью она и строилась.
